Период кинематографического выживания. МоскваПерсоны / Довженко Александр Петрович / Период кинематографического выживания. МоскваСтраница 1
С июня по сентября 1930 года Довженко вместе с Д.Демуцким и Юлией Солнцевой находятся в Чехословакии, Германии, Англии и Франции. В Праге директора кинотеатров признают его фильмы слишком революционными и слишком художественными. В Берлине Довженко думает о постсинхронізацію «Земли», но напрасно. В Париже ему предлагают поставить фильм, а в Лондоне Довженко ведет разговор уже о телевидении. Вернувшись, он предлагает руководству «Украинфильму» сценарий о трагедии Умберто Нобиле и Роальда Амундсена и получает отказ. Чтобы иметь возможность работать дальше Довженко соглашается «оплатить дань» и снимает фильм о строительствах дамбы Днепрогеса «Иван», который должен подтвердить необратимый путь индустриализации. Сценарий он пишет с горечью и наскоро — за 11 дней, но сам почти не снимает его, поручая делать это ассистентке и жене Юлии Солнцевий. Затравленный, зачисленный в националистов-реакционеров, без поддержки прежних единомышленников, отстраненный от должности на кафедре Государственного кинематографического института в Киеве, Довженко должен закончить свой труд к октябрьским праздникам 1932 года. Но фильм обречен на провал. Преувеличенный захват трудом, подъемы машин, на фоне которых люди выглядели лишь статистами, превращают этот фильм в сплошной блеф. В действительности Днепрогес строили кустарными способами 10 тысяч рабочих, которые, избегая голода в селе, устроились землекопами. Первый звуковой фильм Довженко, снятый не очень качественной техникой, в целом остается несовершенным. Довженко будет всегда сожалеть по поводу этого своего произведения, потому что знал, что снимал его во времена агітпропівської путаницы. Но невзирая ни на что, документальные кадры этого строительства остаются свидетелями эпохи.
Даже после жертвы на «алтарь индустриализации» - фильму «Иван», колесо уничтожения «украинского буржуазного национализма» только набирает оборотов. После фильма «Иван» родителей Довженко выгоняют из колхоза (за доносами его отца характеризуют как активного церковника, националиста, хлебороба-владельца» - разве таким место в колхозе?), а слежка за сыном усилится. Чувствуя дыхание в спину идеологов будущих репрессий, Довженко ищет спасения. В 1934 году он оказывается в Москве. По его собственным словам, он пишет письма Сталину с просьбой «защитить его и помочь творчески развиваться». Но и известно также, что существовала писулька одного из влиятельных шефов агитпропа в ЦК, которая, по приказу Сталина, вызывала Довженко в Москву весной в 1933 году, потому что генсек не мог позволить Довженку работать в Украине во время голодомора. История общения Довженко с «вождем народов» - особенная страница в жизни мистця. Сталин сделал Довженко своеобразным «исповедником» и часто вызывал посреди ночи, чтобы прогуляться по Москве и «поговорить по душам».
На заказ Сталина Довженко снимает в 1935 году ленту «Аэроград» о новом городе, который вырастает среди тундры, о прекрасном и светлом будущем чукчів. Для определения мест натурных съемок Довженко отправляется в экспедицию на Дальний Восток, в сибирскую тайгу. Из августа по октября 1934 года идут съемки в регионе от Владивостока к Хабаровску. Впервые встречаясь с неукраинским пейзажем, Довженко находит здесь пространство безграничной поэтики и начерчивает сценарий фильма, который никогда не увидит мир: «Затерянный и віднайдений рай». «Аэроград» же станет синтезом воображения и мечты о новых городах Сибири, которые должны были стать форпостами оброни Восточной Сибири от шпионов и иностранного вторжения на территорию СССР. С выходом фильма на экраны Довженко признает себя певцом современности. За «Аэроградом» идет «Щорс», что был снят по требованию Сталина (во время вручения ордена Ленина за «Аэроград» тиран дает понять Довженку, что тот «задолжал» «украинского «Чапаева»). В это время Довженко мечтал поработать над «Тарасом Бульбой», но понятно, что приказ генсека он не может проигнорировать. Сценарий, построенный за маршрутами боев М.Щорса, пишет 11 месяцев, имеет много писем от участников боев и соратников Щорса, посещает архивы и исторического музея. Сценарий все время переделывается, Довженко жертвует исторической правдой раз по разу, понимая, что ее не может быть в фильме. Большая дань большевистской революции — умалчивание смерти Щорса. И хотя съемки Довженко почав в 1937 году до получения официального признания сценария, закончил его лишь в 1939. Потому что именно длится истребления «троцкизма», которые раньше были героями гражданской войны (Якорь, Тухачевский), потому пробы фильма систематически направляют Сталину в Москву, а в зависимости от воли вождя некоторые эпизоды Довженко вынужденный переделывать по 5-6 раз. Он прибегает к интересному ходу — ставит большевистский фильм на сугубо украинском фоне (съемки проходили в Чернигове и окружающих селах). Фильм, преисполненный народными песнями и танцами, местными обычаями, думами, приобретает национальную расцветку. Русский и украинский языки там органично соединены. В то же время это был гимн большевистской мифологии и героизму, заключительный акт большевистской саги, начатой Довженком в «Арсенале». Фильм выходит на экраны 1 мая 1939 года одновременно в Москве и Киеве и за первую неделю его смотрит близко 31-н миллион зрителей.