ПРОЩАЙ, КИЕВ!

Книги / Звенит слава в Киеве / ПРОЩАЙ, КИЕВ!

Страница 2

Дверь скрипнула. Анна сквозь слёзы взглянула на вошедшую мать.

— Анна, дитя моё, — необычно ласково сказала всегда сдержанная, суровая Ингигерда, — батюшка с франками решил — завтра вам выезжать…

— Завтра! — ахнула Анна. Сердце у неё словно оборвалось и сразу стало холодно-холодно в тёплой, даже душной горнице.

— Как же так? Ведь говорено было, не скоро ещё ехать?

— Видно, надо так. Пришла я сказать тебе, что верю — достойной своего отца и родины будет дочь моя. Последняя дочь моя…

Голос Ингигерды дрогнул, на глазах выступили слёзы. Никогда не видала Анна слёз матери. Даже когда хоронили маленьких братьев да сестричек, мать ровно каменная была, а не плакала.

Потрясённая Анна зарыдала в голос и кинулась к ногам Ингигерды.

— Зачем, зачем отдаёшь меня, матушка? Или не угодна я чем вам с батюшкой? Или худой была дочерью? За что отсылаете от себя? Или нельзя мне было век при вас оставаться?

Улыбнувшись сквозь слёзы, Ингигерда обняла девушку.

— Анна, милая дочь моя, зачем ты такие слова говоришь? Ведь всё тебе батюшка объяснил, всё ты знаешь. Не проявляй же слабости, недостойной княжны Киевской. Никто не должен слёз твоих заметить. Ты уж не маленькая, двадцать четвёртый год тебе пошёл. С поднятой головой иди навстречу жизни. Пусть гордой, спокойной и величавой, а не слабой увидит Франция свою королеву…

Анна медленно подняла голову, взглянула в глаза матери и тяжело вздохнула.

— Слушаюсь, матушка. Не беспокойся… не осрамлю ни тебя, ни батюшку, ни Руси родной. Никто не увидит на чужбине слёз моих, обещаю тебе. Да только на прощанье как не выплакаться? Навек ведь расстаёмся-то…

Крепко обнявшись, горько заплакали обе, и не постыдилась того даже гордая Ингигерда. Три дочери было у неё, три красавицы лебёдушки, и вот — последняя улетает из гнезда родительского. И нет никакой надежды ещё хоть когда-нибудь свидеться, нет…