Организация крупной вотчины X–XI вв.

Книги / Киевская Русь. Греков Борис Дмитриевич / Общественные отношения Киевской Руси / Организация крупной вотчины X–XI вв.

Страница 16

Этими сопоставлениями русских рабов с античными рабами я отнюдь не собираюсь умалить роль раба в древнерусском обществе, как рабочей силы. Я хочу лишь показать, что место его в производстве на Руси X–XI вв. было иное, чем в античных рабовладельческих обществах.

Мы имеем сведения о том, что в XI в. рабов сажали на землю и превращали их, очевидно, в крепостных. По крайней мере, трудно иначе понять следующее место Лаврентьевской летописи, под 1031 г.: "Ярослав и Мстислав собраста вой многы и идоста на Ляхи и заяста Червенскыя грады опять и повоеваста Лядьскую землю и многы ляхы приведоста и разделиста я; Ярослав посади своя по Роси, и суть и до сего дни" (Лаврентьевская, Ипатьевская и Никоновская летописи, 1031 г.). У кого заказать курсовую.

Пространная "Правда" в своем перечне источников рабства пропускает плен. Она говорит, что "холопство обельное трое: 1) еже кто то купить хотя и до полугривны, а послухы поставить, а нагату дасть пред самом холопом, а не без него; 2) а другое холопство: поиметь робу, а без ряду; поиметь ли с рядом, како ся будеть рядил, на том же и стоить; 3) а се третие холопьство: тиуньство без ряда или ключь к себе привяжеть, с рядом ли, то како ся будешь рядил, на том же стоить" (ст. ПО Троицк. IV сп.). Как мы увидим в дальнейшем, оговорки, сделанные во втором и третьем случаях из здесь обозначенных, очень часто осуществлялись на практике: люди поступали на службу, или женились на рабынях, для чего заключали соответствующие договоры и в холопов не превращались.

Супружеские отношения в качестве источника рабства известны древнерусскому обществу, но они говорят о том, что у раба может быть семья, и что далеко не обязательно превращение в рабов обоих супругов, если один из них свободный. В холопа превращается свободный человек только в том случае, если он "поиметь робу без ряду", "поиметь ли с рядом, то како ся будет рядил, на том же стоить". по-видимому, последний случай не был редкостью, В "Законе Судном людем", которым несомненно пользовались и у нас на Руси, помещено особое правило для тех, кто "работает из робы". Там сказано: "тако иже работает из робы, свещает цену его пред послухи (это и есть ряд — Б. Г.) да отпущается", т. е. можно по договору с господином рабыни отработать за нее определенную перед послухами сумму. Дети от рабыни после смерти свободного отца (вероятно, самого господина) получают свободу вместе с матерью, хотя отцу и не наследуют.

Нужно сказать, что положение детей, прижитых свободным с рабыней, не всегда многим отличалось от детей, рожденных от свободной матери. Об этом как будто говорит нам известное место Новгородской летописи под 970 г., где рассказывается, как в Киев "приидоша людье Новогородьстии просяше князя собе". "Аще не пойдет к нам, — говорили они кн. Святославу, — то мы налезем собе князя". Святослав высказал некоторое сомнение: "да еще бы кто шел к вам". И действительно, два сына Святослава, Ярополк и Олег, отказались. Тогда Добрьшя посоветовал им просить Владимира, который, по его мнению, должен быть несколько сговорчивее, так как был "от Малуши, ключнице Ользине". Она приходилась родной сестрой Добрыни, а отец их был Малк Любечанин. Добрыня, стало быть, приходился родным дядей Владимиру. Владимир согласился: "И пояша новгородьци Володимира к себе, и пойде Володимир с Добрынею, уем своим, Новуграду". Как видим, происхождение Владимира от ключницы-рабыни (это видно из дальнейшего) не помешало ему пользоваться такими же правами, как и его братьям от свободных матерей. Уколола его рабским происхождением Рогнеда, дочь полоцкого князя Рогвольда, когда Владимир изъявил желание на ней жениться. "Не хочу розути робичича", — сказала она, что, однако, не остановило Владимира, а только вынудило его прибегнуть к насилию.