На одной романтике далеко не уедешь
Книги / Рассвет над Киевом / На одной романтике далеко не уедешь
Страница 7

— Но как мы с тобой после этого зависли, точно тараньки на крючке, — снова оживился Лазарев.

— А мы? — Тимонов глядел на меня, разминая поврежденную еще на Калининском фронте поясницу.

— Тебя, видать, здорово сковало? — посочувствовал я.

— Здорово! Но ничего, разомнусь.

— Кто нас с тобой выручил?

— Так и не разобрались? — К нам незаметно подошли полковник Герасимов и майор Романенко, командир соседнего 91-го полка. Их возбужденные боем лица и улыбки без слов говорили, кто так вовремя пришел нам на помощь.

Я поспешил доложить о вылете, но комдив предупреждающе поднял руку:

— Видел! Своими глазами видел, как вы трудились и на горках подставляли себя на съедение фрицам. Лучше скажите, машины здорово пощипали?

— Нет. У меня только трубку Пито снарядом перебили да чуть крылья поцарапали, — показал я на свой «як», на котором мастер по приборам Ольга Салова уже ставила новую трубку приемника прибора скорости. — А вот самолет Лазарева здорово изрешетили.

— После такой рубки все это пустяки. Плохо, очень плохо, что многим «юнкерсам» удалось отбомбиться. На плацдарме нашим и без бомбежки трудно.

— Почему в воздухе в это время не патрулировали наши истребители? — спросил Кустов.

— Патруль был. Правда, небольшой, но «мессеры» на него напали. Потом показали хвосты и мотанули на Киев. Наши клюнули на эту удочку и погнались. А тут Ю-87. Перенацелить тоже поздно было.

— Эх, если бы мы не были привязаны к «горбатым», дали бы жару «лапотникам»! — произнес Лазарев. — Переведите нас, товарищ полковник, на прикрытие войск. Надоело летать со штурмовиками. Пускай и другие с ними поработают. А то мы так разучимся драться с бомбардировщиками.

Просьбу поддержали все летчики.

— Разумно и логично. Вы уже давненько летаете со штурмовиками. Кажется, месяца полтора?

Комдив сам прекрасно знал, сколько времени работаем мы с «илами». Сочувственно-иронизирующий тон его вопроса насторожил нас. Герасимов, словно ничего не замечая, спокойно продолжил:

— Сейчас в воздухе горячие денечки. Все бурлит. Тут я и попрошу командира корпуса перевести вас с одной работы на другую. Надоело, мол, ребятам летать с «илами», хотят переквалифицироваться. Пускай, мол, и другие осваивают эту работу. Как такая просьба будет называться?

Тишина.

— Тоже мне летчики, все коммунисты, — упрекнул нас комдив.

— Не совсем точно. Есть один комсомолец — я, — отозвался Тимонов.

— Ну вот ты, как самый молодой и активный, первый и отвечай.

— По-научному не могу дать определения такой просьбе. Но я бы пока, только пока, воздержался бы от обращения к командиру корпуса.

Герасимов рассмеялся:

— Значит, пока? Дипломат!

— Никак нет, товарищ полковник! Не дипломат. Просто в голове нашлась разумная мыслишка.

С лица Николая Семеновича исчезла улыбка. Он мягким, чуть суховатым голосом начал:

— Вот что, дорогие друзья. Я знаю, вы хорошо понимаете обстановку на фронте. Немцы подтягивают новые силы. «Петляковы» будут действовать по резервам еще на подходе, далеко в тылу. Надо бомберов надежно прикрыть. Сюда, под Киев, прилетели лучшие немецкие асы. Их много. Дерутся они хитро. В таких условиях прикрытие бомбардировщиков — задача сложная. Вы с «Петляковыми» летали много. Особенно с аэродромов Долгие Буды и Большая Писаревка. Опыт накопили богатый. Да и сейчас умело прикрываете «илы». В этом вылете я видел вашу работу. Ничего не скажешь — молодцы! Поэтому я думаю, что лучше вас вряд ли кто прикроет бомбардировщиков.

Николай Семенович испытующе оглядел нас:

— Ну как, справитесь?

Разве после этого можно было усомниться в своих силах?

Аэродром снова наполнился гулом моторов. Взлетала очередная группа истребителей и штурмовиков. Как только самолеты легли на курс, Герасимов направился на КП полка. А Александр Романенко, повернувшись ко мне, приветливо улыбнулся:

— Ну, поздравь меня! Сегодня после полуторамесячного перерыва получил боевое крещение.

— Поздравляю! — в тон ответил я, крепко пожимая руку товарищу. — Только ты крещен да крещен. После всех огней и вод, через которые ты прошел, — это пустяк.

Александр Николаевич попал на фронт в 1941 году. Воевал под Москвой, в Крыму и под Ленинградом. За год боев он сбил шестнадцать вражеских самолетов, был награжден тремя орденами Красного Знамени и представлен к званию Героя Советского Союза. И вдруг несчастье. 3 сентября 1942 года его сбили в воздушном бою. Плен. Оттуда ему удалось вырваться, но уже ни орденов, ни звания Героя… Своими неосторожными словами я, видимо, напомнил ему об этом.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 

Меню сайта


Copyright © 2010 www.kievstyle.ru