За отечество свое стоятель

Книги / Киевская Русь. Очерки отечественной историографии / За отечество свое стоятель

Страница 6

Прямым продолжением очерка о возникновении монархии является очерк «О возникновении русского абсолютизма». Значительное место в нем занимают вопросы терминологии. По мнению исследователя, «нет дос­таточно веских оснований противопоставлять самодержавие абсолютизму, а последний — деспотизму, они совпадают в самом существенном, харак­теризуя власть монарха в качестве неограниченной». Некоторые отличия между ними — «различия фасадов, а не сооружений, оттенки количества, а не качества». Такое определение не представляется бесспорным, но в сущности, является компетенцией автора очерка — главное, чтобы он свою терминологию последовательно выдерживал, а он это делает.

Более существенен вопрос о сословном представительстве. Этот во­прос И. Я. Фроянов трактует однозначно: «Специфические особенности Земских соборов и местных сословно-представительных учреждений в Рос­сии свидетельствуют о неправомерности суждений насчет русской сословно-представительной монархии. Точнее было бы назвать Россию той поры неограниченной монархией с сословно-представительными учреждения­ми». С этим мнением можно согласиться. Суть в том, что сословия в Рос­сии имели другую природу, другое происхождение и играли другую роль, чем в Западной Европе. Модель сословно-представительной монархии, вы­работанная на западноевропейском материале, для русской действительно­сти не подходит (хотя и имеет некоторое сходство в деталях). Прав был В. О. Ключевский, которого цитирует автор очерка: «Народное представи­тельство возникло у нас не для ограничения власти, а чтобы найти и укре­пить власть». Земский собор не конкурент и контрагент государя, а орудие его и помощник. В этом— одна из принципиально важных характерных черт русской государственности: «Русская самодержавная монархия была самодержавной в полном смысле слова. Она не ассоциировала себя с «пра­вовым государством, а непосредственно отождествляла интересы государ­ства с интересами государя, единство и неразложимость личности государя и его государства» в полном соответствии с нравственным законом право­славия. «Договорная» монархия для русского человека такой же нонсенс, как семья, основанная на «договоре» между отцом и его детьми.

Из этой нерасторжимости вытекает патернализм — одна из характер­нейших черт русской государственности. Это забота не столько об «общем благе», сколько — теоретически — о благе каждого: каждый может обра­щаться к государю, минуя закон, минуя все инстанции. И может иметь на­дежду, что будет услышан и защищен. Такое отношение, конечно, не выте­кает из писаного закона, и в сущности, противоречит ему. Закон — условен, власть государя — над законом, не укладывается в рамки закона и потому безусловна. Государь облечен властью необъятной.

Но можно ли назвать эту власть «деспотичной» в общеупотребитель­ном значении этого слова? «Люби правду и милость и суд праведен» — по­учал своего наследника основатель Российского самодержавного государ­ства. Государь не подчиняется законам человеческим, но он должен быть

(не может не быть) справедлив и милостлив. Он не должен (не может!) преступать высшего, надчеловеческого закона— Закона Божьего, вопло­щенного в православии, вся власть его основана на Законе. Именно так мыслит свое государство и своего государя православный русский человек.

Один из наиболее удачных очерков посвящен Ивану III. В его правле­ние «завершается формирование монархии в России . в отличие от князя Дмитрия [Донского], стесненного удельной системой и повязанного еще московским боярством, самодержец Иван приобретает всю полноту вла­сти». Ивана III «можно рассматривать как государственного деятеля, за­программировавшего политическое развитие России на многие столетия».Первый государь всея Руси «понимал огромную важность идущих из ста­рины традиций общинного самоуправления, и потому закон детально со­действовал укреплению земских начал общественной жизни».

«Из глубины веков Иван III подает нам пример гибкого взаимодейст­вия централизованной . власти и местного самоуправления. Собранная государем сильная центральная власть, опирающаяся на самодеятельные местные союзы, составляет своеобразие русской истории. Ослабление того или другого всегда было чревато неустройством и потрясениями .»

Увидев в Иване III «выдающегося созидателя и устроителя России, разрешившего насущные проблемы, вставшие перед страной, и давшего ход ее дальнейшему развитию», И. Я. Фроянов отдал справедливую дань памяти одного из величайших деятелей нашей истории. Но еще важнее, что он сумел в этом очерке впервые определить одну из основных особенно­стей российской государственности, сочетание сильной центральной власти и местного самоуправления. Именно это сочетание только и может обеспе­чить жизнеспособность огромной многоэтничной страны. Земско-самодержавный строй, сложившийся при Иване III, — вот что пришло на смену ушедшему в прошлое княжеско-вечевому строю.