Советские историки о смердах в киевской руси

Книги / Киевская Русь. Очерки отечественной историографии / Советские историки о смердах в киевской руси

Страница 8

XI в. стал употребляться наряду с термином „человек", „люди" (в смысле свободных крестьян-общинников)». Древнерусские смерды— это те же «черные люди» XIV — XV вв., т. е. крестьяне, жившие на государственной земле, тянувшие данью, «проторами» и «потугами» в пользу великого князя, олицетворявшего государство. Однако уже в XI в. слово «смерды» обозначало не только государственных крестьян. «В связи с дальнейшим развитием феодальных отношений среди крестьян-данников, сидевших на окняженной земле, выделялась особая группа, находившаяся в более тесной и непосредственной зависимости от князей-вотчинников (типа последующих дворцовых крестьян)». Так от смердов (государственных крестьян-данников) отпочковалась категория смердов, зависимых непосредственно от князя, как земельного собственника. Государственные смерды и вотчинные — вот из кого состояла группа смердов на Руси.

Таким образом, Л. В. Черепнин рассматривает древнерусских смердов как определенный разряд зависимого сельского населения (неоднородный по составу), не смешивая его со всей массой земледельцев в Киевской Руси.

Различала смердов и свободных общинников Е. Д. Романова, приме­нившая при анализе Русской Правды метод, выработанный на материале варварских Правд видным советским медиевистом А. И. Неусыхиным. Изучив соответствующие статьи Русской Правды, Е. Д. Романова пришла к заключению, что «смерд в Киевской Руси судился не на одном и том же суде со всяким свободным человеком», а это, в свою очередь, делает невоз­можным «ставить знак равенства между свободным общинником и смер­дом Русской Правды». Смерда никак нельзя принимать за свободного об­щинника. Смерды — зависимые от князя-вотчинника люди. Соображе­ния Е. Д. Романовой о смердах заслуживают, по словам А. А. Зимина, при­стального внимания.

Что касается самого А. А. Зимина, то в своих представлениях о смер-лах он исходил из убеждения о холопстве смерда в прошлом, о его холопь-й природе. Смерды — это княжеские холопы, посаженные на землю.' В XI в. они являли собой «узкую группу зависимого населения, в правовом отношении близкую к рабам». Можно даже думать, что смерды в это время в «правовом отношении не выделялись из среды холопов» Каково было хозяйственное положение смерда? Он жил не во дворе господина, а в селе. Работал на пашне. У смерда имелся рабочий скот, который ему, как и зем­лю, давал господин. Формой эксплуатации смердов, очевидно, была бар­щина, о чем свидетельствует их близость «к закупам, отработавшим свою купу на пашне, а также особая заинтересованность дружины в "ролье" смерда». Говоря о социальном статусе смерда, А. А. Зимин подчеркивает, что перед нами «не только не свободный общинник, но и не вполне фео­дально-зависимый крестьянин: его правовое положение напоминает холо­па, посаженного на пекулий. Хозяином средств производства является еще не смерд, а его господин». И только законодательство Мономаха знамено­вало перелом в положении смердов, которые на протяжении XII в. превра­щались постепенно в крепостных крестьян.

Выводы А. А. Зимина о смердах как определенной группе зависимого люда древнерусской вотчины, княжеской и дружинной, о близости смердов к рабам необходимо признать плодотворными.

Точку зрения Б. Д. Грекова на смердов воспроизвел И. И. Смирнов. Смерды, по И. И. Смирнову, объединялись в общины-верви. В XI в. смерд еще свободен. Но в XII столетии он становится феодально-зависимым и поглощается феодальной вотчиной.

С Б. Д. Грековым отчасти согласилась В. И. Горемыкина, которая пи­сала: «Мы полагаем, что точка зрения Б. Д. Грекова правильна только в ее первой части, а именно: смерды являлись свободными членами сельских общин и составляли основное население Древней Руси IX-XII вв.». Что касается зависимых смердов, то их В. И. Горемыкина, в отличие от Б. Д. Грекова, считает рабами, а не феодальными крестьянами. Зависимые смерды — это пленники-рабы, посаженные на землю.