Советские историки о смердах в киевской руси
Книги / Киевская Русь. Очерки отечественной историографии / Советские историки о смердах в киевской руси
Страница 9

Мысль о происхождении смердов от пленников несколько ранее была высказана Ю. А. Кизиловым. Древнерусские источники выделяют смердов, изображая их «как основную рабочую силу вотчинного землевладения кня­зя и его окружения». В письменных памятниках «смерды выступают или в качестве определенных общностей (возможно, этнических), оплачивают их в установленные промежутки времени данями общественно полезные функции княжеской власти, или как отдельные группы населения, по раз­ным причинам попавшие извне на территорию княжеской вотчины. Такое явление, как подчинение одних этнических общностей другим, возникло еще при племенном строе: оно получило широкое распространение в ран­нефеодальный период, когда война и насилие сделались неотъемлемой чер­той развивающихся обществ». Еще со времен Ольги в центральных районах Руси сложилась практика своза в княжеские села для рабочих нужд плен­ников из покоренных земель. Доставленные в княжеское хозяйство, они «обеспечивались имуществом из княжеских запасов, земельным участ­ком— позднейшей „пустошью", окняженной мужами князя, и получали определенную долю самостоятельности, позволявшую смердам накапли­вать имущество на новом месте. На то, что смерд имел право владения имуществом, указывает уже „Правда" Ярославичей, однако это владение настолько нечетко было отграничено от княжеского, что трудно устано­вить, что составляло собственность смерда, а что находилось в его пользовании». Русская Правда, согласно Ю. А. Кизилову, показывает, что «по­ложение смерда определялось не отношением подданного к титульному представителю „связующего единства", а зависимостью вытекающей из права собственности этого представителя на личность смерда и его имуще­ство. С положением раба его сближал и источник происхождения — плен, но прибавочный труд смерда власти получали посредством наделения его землей, орудиями производства и долей некоторой самостоятельности, что необходимо сообщало отношениям феодальный характер».

Последний тезис Ю. А. Кизилова не безупречен, поскольку сам по себе факт наделения смерда средствами и орудиями производства, а также из­вестной самостоятельностью не превращал пленника-раба в феодально-зави­симого крестьянина, но лишь открывал возможность подобного превращения Во всяком случае, следует, видимо, вести речь не о мгновенном мета­морфозе, а о достаточно длительной эволюции. На первых же порах средства производства и орудия труда, выделенные смерду, да и сам смерд являлись собственностью государства или князя (представляющего государство).

К своей прежней трактовке древнерусского смерда вернулся С. А. Пок­ровский. Термин «люди», по С. А. Покровскому, обозначал всю массу сво­бодного населения в Древней Руси. Но вместе с этим термином «общим обо­значением всего населения было и слово „смерды"». С. А. Покровский счита­ет что «Русская Правда под смердом, в противоположность князю и его дру­жинникам, разумеет непривилегированного простого свободного людина, т. е. простолюдина . Смерд Русской Правды как простолюдин, рядовой гражда­нин, везде выставляется Русской Правдой как свободный, неограниченный в своей правоспособности человек, он образует основную массу свободного населения Древней Руси». Поскольку смерды у С. А. Покровского вопло­щали «основную массу» свободного «людства», логично предположить, что в их состав входили и горожане, получившие, как и смерды, эквивалентное на­именование «люди». Но далее оказывается, что Русская Правда, упоминая смерда, имеет в виду крестьянина-общинника— члена верви. Эта нечет­кость в понятиях ослабляет позицию автора, делая ее уязвимой для критики.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 

Меню сайта


Copyright © 2010 www.kievstyle.ru