Челядь и холопы в трудах дореволюционных и советских историков

Книги / Киевская Русь. Очерки отечественной историографии / Челядь и холопы в трудах дореволюционных и советских историков

Страница 1

В древних памятниках письменности исследователь отечественной ис­тории находит многочисленные упоминания о челяди и холопах. Вероятно, эти социальные категории составляли если не большинство, то, во всяком случае, довольно значительную часть зависимого населения в Киевской Руси. Отсюда понятно, почему челядь и холопы постоянно привлекали внимание историков, изучавших древнерусское общество. Правда, не все­гда проблема челяди и холопов разрешалась одинаково удачно, ибо успех в данном деле зависел не только от широты исторических сведений, подни­мающих завесу над прошлым России, но и от уровня истории как науки Глубина социологических воззрений, совершенствование методики и прие­мов исследования, развитие вспомогательных исторических дисциплин — все это заметно влияло на разработку исторических сюжетов, включая во­прос о челяди и холопах.

На челядь и холопов обратили внимание уже историки XVIII в Так, В. Н. Татищев челядина из договора Олега с греками истолковал как раба. В том же смысле высказывались о челяди М В Ломоносов, М М Щерба­тов, И. Н. Болтин, Ф. Эмин, И П Елагин. Историкам XVIII в вторил Н. М. Карамзин, который в челяди древнерусских источников усматривал рабов-невольников. Необходимо сказать, что никто из упомянутых авторов не задавался целью установить специфику терминов «челядин» и «холоп» Более того, эти термины ими, как правило, отождествлялись.

Первым, кто специально рассматривал положение челяди, был И. Ф. Г. Эверс. Его, в частности, интересовал вопрос, чем отличался челядин от холопа. Однако он не смог дать какого-нибудь удовлетворительного ответа на сей счет. Что касается самого понятия «челядь», то оно, согласно Эверсу, означало рабов, попавших в рабство в основном через плен. «Из­вестно, что в древние времена, — замечал Эверс, — военнопленные были обращены в рабство. Рабы, коими в таком множестве торговала Россия, бы­ли главным образом военнопленные». Аналогично рассуждал и А. Рейц. «Древнейшее рабство происходило от плена», — заявлял он. Оно широко распространилось в Древней Руси, так что «каждый свободный человек мог иметь рабов, и был неограниченным господином над ними. Раб почитался собственностью. Не видно было различия между „холопом" и „челядином", кроме того только, что первое было видовым названием раба мужчины, а последнее общим названием рабов обоего пола».

Н. А. Полевой, говоря о челяди летописи и Русской Правды, отнес ее к рабам. Точка зрения М. П. Погодина обнаруживается в его переводе соот­ветствующих статей Русской Правды: там, где в Правде фигурирует термин «челядин», у М. П. Погодина значится «раб».

Б. Н. Чичерин, не колеблясь, зачислил челядь в разряд рабов. «На­стоящее рабство, — по словам Б. Н. Чичерина, — является у нас вместе с ва­ряжскою дружиною, и вероятно было принесено ею. Уже в договорах Олега и Игоря с греками встречаются условия о рабах, требуется выдача бежавшего раба и устанавливается ему цена». Рабство, по убеждению Б. Н. Чичерина, было присуще всем народам «в известные эпохи жизни». Ученый подчерки­вал, что «первоначальным источником рабства был плен».

Мысль о плене как источнике рабства разделял и Д. Я. Самоквасов: « .в эпоху язычества рабы назывались челядью. В дорюриковское время институт рабства не имел той строгости, какую он получил в эпоху Рюри­ковичей. Источником рабства был военный плен .».

Рабский характер челяди был очевиден для С. М. Соловьева, В.О.Клю­чевского, Н. И. Хлебникова, Н. Я. Аристова, И. Д. Беляева, И. Н. Никитско­го, А. П. Щапова, М. В. Довнар-Запольского, М. А. Дьяконова, С. Ф. Плато­нова, М. К. Любавского, П. И. Беляева и др. Лишь М. С. Грушевскому си­туация представлялась не вполне ясной. Произведенное им сопоставление терминов «холоп», «челядин», «раб», «смерд» не дало никаких положи­тельных результатов: «Несвободные люди носили разные названия — хо­лопов, челяди, рабов, также смердов; была ли какая-нибудь разница между этими терминами, неизвестно». Тем не менее, и он склонялся к тому, что­бы под челядью усматривать рабов.

Следует заметить, что многие буржуазные ученые преувеличивали роль рабства в Древней Руси. Н. И. Хлебников, например, доказывал, что рабы количественно преобладали над остальным населением страны. По В. О. Ключевскому, «экономическое благосостояние Киевской Руси XI и XII вв. держалось на рабовладении. К половине ХП в. рабовладение достиг­ло там громадных размеров». В. О. Ключевский полагал, что «рабовладение было одним из главнейших предметов, на который обращено внимание древ­нейшего русского законодательства, сколько можно судить о том по Русской Правде: статьи о рабовладении составляют один из самых крупных и отрабо­танных отделов в ее составе». Согласно предположению В. О. Ключевского, рабовладение являлось «первоначальным юридическим и экономическим источником русского землевладения». Признаки частной земельной соб­ственности на Руси ученый находил не ранее XI в. Позднее, в XII столетии, встречаются неоднократные указания на существование частного землевла­дения. «Но во всех известиях о частном землевладении XII в., — говорит В. О. Ключевский, — земельная собственность является с одним отличи­тельным признаком: она населялась и эксплуатировалась рабами; это — „села с челядью". Челядь составляла, по-видимому, необходимую хозяйст­венную принадлежность частного землевладения светского и церковного, крупного и мелкого. Отсюда можно заключить, что самая идея о праве соб­ственности на землю, о возможности владеть землею, как всякою другою вещью, вытекала из рабовладения, была развитием мысли о праве собст­венности на холопа. Это земля моя, потому что мои люди, ее обрабаты­вающие: таков был, кажется, диалектический процесс, с которым сложи­лась у нас юридическая идея о праве земельной собственности». Воздейст­вие рабовладения на древнерусское общество было, по мысли В. О. Клю­чевского, очень глубоким, можно сказать, глобальным, поскольку рабовла­дельцы стали переносить свои отношения к рабам на вольных рабочих, кре­стьян. В итоге «экономическое благосостояние и успехи общежития Киев­ской Руси куплены были ценою порабощения низших классов .»