Дорога на КиевКниги / Дорога на КиевСтраница 12
— Да, гм… княже.
— А почему торговым гостем на городских воротах прикидывался, какой-такой у тебя хозяин? Не лазутчик ли ты?
— Купцом, чтобы поскорей пропустили, а насчет хозяина аль лазутчика — навет. Вот Иванко, ученик мой, не даст соврать.
— Не-е, не было такого, — подтвердил я.
— Не ты ли обоз вел, что намедни степняки пограбили?
— Нет, мы с Иванкой про тот обоз слыхом не слыхивали.
— Не-е, — опять встрял я.
Глазки-буравчики Асана перебегали с моего лица на данилово и обратно. Он нагнулся и что-то прошептал посаднику на ухо.
— Почему драку в корчме устроил, моих стражников побил?
— Что ты, разве то драка? Так, забава молодецкая. Я думал, твои стражники поразмяться, удаль показать хотят.
— А зачем их покалечили?
— Не-е, не было такого, — неуверенно пробормотал я.
Посадник щелкнул пальцами. Из-за бархата вытолкнули вчерашнего наглого стражника с замотанной грязной тряпкой головой. Он тут же наставил на меня палец.
— Вот этот меня давеча по кумполу блюдом треснул.
— А что в нем было?
— Да ничего.
— Это я знаю. Я про блюдо спрашиваю.
— Тоже, вроде, пустое было. Но тяжелое.
— Пшел вон.
Стражник, отвешивая поклоны, торопливо попятился. Посадник вздохнул.
— Вот с такими людьми приходится работать. Только и думают, как на базаре с торговок полушку содрать да пьяного ограбить. Позор! Куда ты смотришь, Асан? — Начальник стражи поклонился, прижав ладонь к груди. — Ладно, я добрый, я всех прощаю. Вас тоже. — Он вдруг уставился на Данилу. — Пойдешь ко мне на службу? Я о тебе наслышан. Возьму воеводой, вместо этого. Платить буду втрое.
— Не в деньгах дело, княже, я Владимиру присягал.
— Ну и что? Я ж с ним не воюю. А то ведь обидеться могу, тогда плохо будет.
— Надо подумать.
— Ладно, думай. Я посчитаю до двух, а ты пока подумай.
— Да что ты, гм… княже. Не успею. Надо хорошо подумать.
— Хорошо, так хорошо. Посчитаю до трех.
— Дай времени до завтра, дело ведь серьезное.
Посадник наклонился на троне, снизу вверх всматриваясь в его лицо.
— Ну-ну. — Он откинулся на спинку, побарабанил по подлокотнику и словно нехотя согласился. — Ладно, пусть будет до завтра. А теперь самое время поразвлечься. — Лицо его оживилось, на щеках появился румянец. — Все готово?
— Все готово, князь, — ответил Асан. Воевода, как мне показалось, слегка поморщился.
— Тогда идем.
Мы вышли на высокое крыльцо. Внизу во дворе полукругом собрался народ. В центре была вырыта узкая глубокая яма, неподалеку стражники держали какого-то человека в исподнем, его руки были связаны за спиной. Присмотревшись, я увидел, что он еле держится на ногах: лицо распухло и посинело от побоев, рубаха и порты в крови и грязи.
Посадник хлопнул в ладоши. Стражники, державшие человека, мигом стащили с него одежду, повалили на четвереньки, пригнули голову к земле, а двое других сзади с размаху всадили острый струганный кол. Раздался жуткий, нечеловеческий вопль. Человек забился в судорогах. Стражники быстро подхватили его, подняли за руки, установили кол в яму, вбили туда клинья и стали забрасывать землей, не обращая внимания на корчащегося от боли казнимого. Тот кричал не переставая, крик звучал на одной страшной ноте, забиваясь в уши, в голову, холодя кровь. Я чувствовал, как рядом в сладостном возбуждении дрожал посадник. По белому дереву потекли струйки ярко-алой крови, человек в яростном страдании запрокидывал голову, дергал ногами, постепенно сползая все глубже и глубже, пытался за что-то ухватиться связанными за спиной руками и кричал, кричал, кричал… Постепенно надсадный крик перешел в хрип, но казнимый продолжал судорожно ворочаться на колу. Мне было жутко, но я не мог отвести глаз от ужасной сцены. Наконец, перевел взгляд на толпу. Посадские и дружинники наблюдали с интересом, у некоторых разгорелись глаза, но я заметил, что и угрюмых лиц было немало.