Генезис феодализма на руси в советской историографии

Книги / Киевская Русь. Очерки отечественной историографии / Генезис феодализма на руси в советской историографии

Страница 20

В 30-е годы далеко не все ученые соглашались с выводами Б. Д. Грекова и М. М. Цвибака. С точки зрения теоретической Б. Д. Грекову возражал И. И. Смирнов, упорно доказывая существование рабовладельческой формации как неизбежной ступени, предшествующей феодализму. С. В. Вознесен­ский упрекал М. М. Цвибака за увлечение социологическими схемами в ущерб конкретным фактам, за поспешность выводов, торопливость, мешавшую ему «как следует переварить и исторический материал и марксистские методоло­гические установки», и, наконец, за «нездоровые филологические устремле­ния». С. В. Вознесенский усомнился в справедливости и концепции Б. Д. Грекова. Он пытался по-своему взглянуть на истоки феодализации в Рос­сии. По его убеждению, возникновение феодализма нельзя «относить к очень раннему периоду— до появления норманнов». Картина, нарисованная Б. Д. Грековым, не реальна уже потому, что он исследует крупную вотчину статически, а не в процессе ее возникновения и роста. Недостаток схемы Б. Д. Грекова, как полагал С. В. Вознесенский, заключался и в том, что в его построениях была использована главным образом Русская Правда, тогда как летописный материал остался в стороне. Столь же статично, как и в примере с крупной вотчиной, Б. Д. Греков, по словам С. В. Вознесенского, подходит к вопросу о зависимом населении и формах эксплуатации. Когда норманны, продолжает С. В. Вознесенский, высадились на Волховско-Днепровской тер­ритории, они встретились там с массой мелких самостоятельных производите­лей— смердов. Познакомились они и с верхушкой туземного населения. За­держиваясь в городах и смешиваясь со знатью местного общества, норманны образовали особый класс, который «долгое время жил путем грабежа и дани, и только с половины X в. стал оседать на землю, преимущественно в районе рас­положения городов». Первыми обитателями княжеских, боярских и мона­стырских сел были рабы. Смерды же — основная масса свободного крестьян­ства, «примученная» образовавшимся разбойничьим классом,— платили дань. Об их частной зависимости говорить нельзя. Впрочем, С. В. Возне­сенский допускает, что из среды смердов «путем прямого насилия и путем „ряда" и ссуды постепенно выходили кадры рабов и зависимых в той или иной степени людей, населявших первоначально феодальные вотчины».Возникновение частного хозяйства С. В. Вознесенский представлял по сле­дующей схеме: « .в X-XI вв. мы присутствуем лишь при начальном образо­вании, так сказать, при самом становлении феодальной вотчины». В ХП в. произошел перелом. И только в ХII-ХШ вв. феодальная вотчина «является перед нами примерно в таком виде, как ее обрисовывает Б. Д. Греков».'

Критические замечания С. В. Вознесенского цели не достигли, по­скольку Б. Д. Греков остался на прежних позициях, объявив соображения оппонента бездоказательными.

Историю феодальных институтов Б. Д. Греков подверг анализу в оче­редной книге, изданной в 1935 г. Здесь он развивал идеи, уже известные по прежним публикациям. С. В. Бахрушин написал подробную рецензию на эту книгу, в которой отметил, что кардинального вопроса о времени воз­никновения феодальных отношений на Руси Б. Д. Греков не разрешил. Во­преки утверждениям автора книги, «данные второй половины XI—начала XII в. позволяют говорить лишь о первых шагах закрепощения, когда и численное количество зависимых смердов было очень невелико и еще да­леко не выкристаллизовались типичные для феодализма формы эксплуата­ции землевладельцем мелкого производителя». Вольный общинник, смерд, борется с падкими на дань князьями, дружинниками, и борьба эта «еще да­леко не носит такого отчетливого феодального характера, как представля­ется Б. Д. Грекову». Подлинная история феодализма, но С. В. Бахрушину, началась с середины XI в.